белыми цветами расцвёл куст под пальмой — спит в гамаке внизу, в ресторане, охранник под звуки единственного работающего на начинающемся рассвете бара (или дискотеки) — штиль на море и мягко выталкиваемый волнами мусор на берег — собаки, проснувшиеся и смотрящие сонными глазами на горизонт, где море встречается с небом — закрытые прибрежные кафе, бары и рестораны — светлеющее небо — ракушка на песке — 3 человека в море и фотограф в ярко-оранжевой футбольной форме, стоящий по колено в воде и держащий камеру на штативе — ананасовое дерево — люди в море, всматривающиеся в толщу воды (скорее всего, собирающие еду — ракушек, умело закапывающихся в придонный песок) — мегапоселения крошечных прозрачных крабов, бегающих боком параллельно линии прибоя — ярко, огненно освещённый край облака, за которым встаёт солнце — огромное перо жар-птицы с месяцем в небе — завтракающие одинаковым супом-лапшой кхмеры, сидящие на пляже напротив монумента с дельфинами и улыбающиеся тебе, когда ваши глаза встречаются (от сопричастности этому утру и рассвету) — острова — огромные сломанные ракушки — собака и её строгая хозяйка (собака всегда очень радуется мячу, которым я непрерывно жонглирую всю прогулку по пляжу — приходится останавливаться, смотреть подбадривающе на собаку, но мяча ей не давать) — удаляющиеся по направлению к пляжу Отрес силуэты старушки и собаки (почему-то сегодня без хозяина) — большая  медуза в песке — мелкие прозрачные реки, текущие с холмов в море — остов лодки, почти полностью поглощённый песком — небольшая недавно умершая крыса — протодеревня в прибрежных деревьях (быстро сооружаемые конструкции из палок, кусков синего тента и гамаков чёрного цвета, растянутых между палками-опорами) — медуза в линии прибоя — пейзаж с характерной для Камбоджи пальмой и лесами на близ-и-далее-лежащих холмах в утреннем свете — собаки-дворняжки у ещё одного поселения в самом конце пляжа, смотрящие с завистью на выгуливаемую хозяйкой собаку, позволяющую себе гоняться по песку за курицами, выделывающими элегантные неторопливые па в воздухе, уворачиваясь от неё — море — штиль — выстраивающиеся в линию облака — летящий к тебе или от тебя мяч и его периодические попадания в море — собака и разоблачившаяся до купальника хозяйка — бег собаки с надеждой поиграть — ноги по щиколотку в прозрачной воде — собака и хозяйка уходят — уходят ещё дальше — мяч,  небо и радостный Олег — приближающийся с чуть большей скоростью, чем обычно, наш конец пляжа — мотоцикл (или мопед) под деревом на песке, рядом с которым сложена аккуратной стопкой одежда и что-то ещё и бегающий туда-сюда в качестве разминки молодой кхмер — огромное количество мушек чуть больше комара, выброшенное волнами на берег — начинающие убираться служащие кафе — рыжая собака, бегущая по своим делам — рыбак с сетью на палке и его жена в шляпе, выходящие из моря — проезжающий мимо мужик на мотоцикле — хозяйка, собака и хозяин, купающиеся в море — едущий по пляжу серебристый джип, к которому прикреплены 3 тележки-прицепа с водными мотоциклами, на каждом из которых сидит по хмурому парню — парень, выносящий кресла на песок — бабушка, убирающая мусор у воды — мужчина с удочкой со специальным штырём на рукоятке, чтобы втыкать её в песок, его жена и маленькая белая собачка, аккуратно возлежащая на одной из двух маленькой фиолетово-голубой пластиковой табуретке с видом «куда вы меня притащили, хозяева?» — пирс — чистейшая вода у камней — светлый скрипучий песок перед подъёмом на дорожку отеля.

Бегали мы с Олегом по пляжу и вспомнили, что бег — это падение. Чем горизонтальнее наклоняешь верхнюю половину туловища, тем быстрее бежишь. Проверить это на собственной тушке было занятно и очень смешно.

Открыв глаза и повернув голову к окну, выходящему на море, я увидела светлеющее небо.

По крыше, листьям и всему снаружи грохотал дождь.

Распахнув с пронзительным скрипом дверь на террасу, я услышала приветственное «hello!», раздавшееся из соседнего здания — а точнее, из номера,  в котором жили Витя с Ариной. Там стоял растрёпанный чувак, который, увидев в моей руке чайник с кипятком, исчез в комнате и спустя мгновение снова появился на пороге, держа в руке коробку с чаем и начал подниматься к нам, по дороге что-то рассказывая.

Олег надел по этому случаю рубашку и шорты и мы устроили утреннее чаепитие.

В ходе беседы вполголоса (Аня спала) мы узнали, что Джона ночью ограбили — утащили из комнаты все ценные вещи, деньги и даже шорты — он надел на себя всё, что ему оставили воришки — трусы, футболку и жилет с кучей карманов — и во всём этом пил чай), но паспорт остался с ним.

Вечером накануне он повеселился в баре и вернувшись к себе, он закрыл дверь-решётку номера на ключ, но оставил его в замке…

«Самое смешное, — говорил Джон, — что меня обворовывают уже второй раз на этой неделе». Первый раз это произошло, когда он купил у девочки на пляже браслет — пока он расплачивался с ней, её подруги украли у него деньги из кармана.

Приехал Джон в Камбоджу записывать музыку для рекламных роликов, а сам он музыкант из Бристоля, из группы Sunna (так он решил назвать группу из-за ошибочного толкования своим менеджером слова  «сунна» как «вера без религии» и было это в день 10тилетия объявления фетвы и проклятия по поводу Салмана Рушди). Он показал несколько клипов со своей музыкой, рассказывая, где клип он сделал сам, а где — записывающая компания и сколько это стоило в каждом случае. Интересно было сравнить.

Он показал видео, снятое им самим на плёночную камеру, а потом для оцифровки переснятое с экрана телевизора на современную камеру — там здорово пойман ритм песни в монтаже. Потом он нашёл пример, как он выразился, «shallow music» — клип своего племянника, в котором участвовал его сын — музыкант.

Так мы провели первые несколько утренних часов, а потом Джон решил заблокировать банковские карты, сгинувшие, как и всё прочее и, попросив у Олега запасные шорты, он ушёл.

Как пошёл день дальше, о чём мы говорили и по какому поводу ночью была вечеринка в баре внизу и что мы там делали — вы узнаете позже, если Шива позволит ;)

На один день выглянуло солнце, превратив наш уголок мира в курортный город с изнемогающими от непривычной жары отдыхающими. А потом снова вернулась романтичная осень — снова идут тёплые дожди, ветер усердно гонит тучи над морем и заставляет бегать по песку пузыри, выдуваемые из пены волн, обрушивающихся на берег.

Ездили мы в столицу государства кхмерского для того, чтобы встретить В+А.

Они прилетали днём и мы заранее договорились с тукТукером о том, что он довезёт нас в аэропорт и обратно за 10 долларов. В условленное время к нам подошёл водитель и позвал за собой. Мы забирались внутрь повозки и разместились на мягком диване. И поехали через весь город.

В городе расцвели магнолии и мы проезжали сквозь аллеи деревьев, усыпанных белыми цветами. Запах из-за общей загазованности не долетал.

Минут через 20 езды и сотни дорожных мини-сценок мы подъехали к аэропорту. До этого мы были в пномпеньском аэропорту, когда встречали Катю, которая прилетала из Китая и было это лет 5 назад. Ребята тоже прилетали с той же стороны.

Дальше мы ждали. И ждали. И ждали. Поняли, что давно с нами такого не было — когда ждёшь. Интересно.

Выехали из Сиануквиля в обед, подъезжали к ПномПеню вечером, после заката. Видели потрясающую картину — часто разворачивающиеся действия вокруг напоминают развитие событий в фильмах Феллини и Кустурицы, если их смешать в пропорции 2:1 и добавить азиатчины в стиле ВонгКарВая и Китано.

Было около 6 вечера, солнце уже село и было совершенно темно, лишь фары автомобилей и мотоциклов освещали дорогу. Вдруг обочины дороги начали наполняться  девушками в разноцветных одеждах. Выходили они из ворот, за которыми видны были большие корпуса — мы предположили, что это швейные фабрики.

Девушек собирали в грузовички, где они стояли в кузове, держась за железные рамы, как за поручни. Грузовик-такси ехал дальше и подбирал ещё девушек. И таких грузовиков было не один десяток. И фабрика была не одна.