Вышли на прогулку с инспекцией – посмотреть, как город выглядит после шторма. Шли вдоль Южной бухты, удивлялись бирюзовой воде. Корабли на месте, стоят ровно, как будто ничего и не было.
.
В парках и скверах видны поваленные и уже распиленные деревья. На солнце греются коты и птицы, повернув морды и клювы к теплу. Нашли шишку, сорванную ветром с крымской сосны. Давно хотелось её подержать в руках, до этого момента видели их издалека, на ветках, где они сидели, как воробьи, крепко вцепившиеся в дерево.
.
Спустились на Графскую пристань, замощённая плиткой часть была занесена толстым слоем песка, в котором тут же завелись дети и голуби.
.
Волны хорошо потрепали основную прогулочную набережную: раскидали гранитные бордюры, снесли почти все каменные плиты, накидали деревяшек и камней, разогнали лысух.
.
На месте, где собака-Боцман обычно ловила волны теперь хаотично навалены доски и предприимчивые люди вылавливают из нанесённого мусора ценности.
.
Голуби остались на месте, гуляют по переломанному парапету и выпрашивают еду у подходящих к набережной горожан, пока владельцы сувенирных магазинов спасают оставшееся добро из разбитых и залитых лавок.
.
На оставшейся относительно целой части набережной живописно валяются огромные камни, как будто просыпанные из горсти великана. Посреди бухты снова поставили красавец-корабль.
На мысе Хрустальном не осталось ни одной деревянной постройки, даже следов того, что кабинки для переодевания, вышка спасателей, летнее кафе здесь когда-то были.
Вечером обещали шторм небывалой силы, с волнами до 10 метров. Перед обедом пошли смотреть, как там море. Дошли до мыса Хрустального, почти никого нет из прогуливающихся, только человек с комнатной собачкой, задумчивый подросток и мужичок с включённым портативным радиоприёмником. В море – ни одного корабля: ни стерегущего створ бухты военного, ни снующих от берега к берегу паромов. Волн тоже нет, как и сильного ветра.
Поехали на Ласпинский перевал, чтобы оттуда пройтись по Большой Севастопольской тропе в сторону Балаклавы. Было пасмурно и живописно. На парковке у смотровой площадки ходили вокруг столиков с гранатовым соком хмурые продавцы-азербайджанцы и предлагали купить сок или вино. Мы переобулись, надели трекинговые ботинки (мы их называем «бронелапки») и углубились в лес.
.
Сначала пошли по широкой тропе, радуясь, какая она удобная и ровная. Затем, увидев, что семья с ребёнком свернула куда-то вбок, остановились и посмотрели карту. Оказалось, что та удобная тропа, по которой мы идём, вовсе не Большая Севастопольская тропа, а Старая Батилиманская дорога. Мы свернули и пошли по лесу к нужной нам тропе.
.
Тропа прорезала дубовый лес, тронутый осенью, осыпающей всё вокруг жёлтыми и бурыми резными листьями. Терпко пахло желудями и мокрыми дубами. Изредка на поворотах открывался вид на море и горы.
.
На тропе регулярно были видны следы шин недавно проехавшей машины и мы удивлялись, глядя на крутую и неширокую дорогу, кто же сюда заехал. Скоро мы получили ответ, увидев на тропе «буханку», рядом с которой пара молодых людей убирала поваленные деревья, распиливая и складывая брёвна в машину. Обходя машину, увидели среди листвы грибы.
.
Сверху послышался пересвист птиц и мы остановились найти певцов. Оказалось, что поют крошечные синички, с бодрой песней перепархивающие с ветки на ветку, несмотря на сильный ветер.
.
Чем дальше мы шли, тем сильнее становился ветер, облака собирались во всё более объёмные и тёмные тучи. Дойдя до очередного столба-указателя, мы решили возвращаться. О переодел насквозь мокрую майку и мы пошли в обратную сторону.
.
Ветер качал кроны невысоких деревьев, срывал с веток выросший мох.
.
Облака цеплялись за вершины гор и холмов, останавливались, набирались сил и, перевалив за очередную гряду, скатывались к морю. Дождь так и не пошёл.
Темнеет рано и в этом чувствуется осень, не смотря на чудесную погоду. Птиц в бухте у памятника становится всё больше – а значит, где-то уже зима и перелётные птицы, прилетающие с северов, начинают нагуливать жирок на булках, обильно рассыпаемых щедрыми горожанами.
